Более четверти века российские войска отвечают за безопасность Республики Таджикистана (РТ) — самой уязвимой страны на постсоветском пространстве. В 1992 году была создана Краснознамённая Пограничная группа, а в 1993 году прошли первые кровопролитные сражения с исламистами.

В 2004 года в республике была развёрнута 201-я военная Гатчинская дважды Краснознамённая, ордена Жукова база. Об особенностях миссии наших военнослужащих «Русская Планета» побеседовала с директором по культурным, научным и образовательным проектам Центра традиционных культур (ЦТК), военным экспертом Александром Собяниным.

— По факту российские войска несут ответственность за охрану границ с момента распада СССР. В частности, огромный вклад внесла воевавшая в Афганистане 201-я мотострелковая дивизия, на основе которой в 2004 года была создана военная база, а пограничная группировка прекратила своё существование. Не поспешила ли Москва с передачей полномочий по охране рубежей Таджикистана национальным ВС?

— К 2003 году государственная власть в Таджикистане окончательно укрепилась, риски для президента Рахмонова со стороны политической оппозиции и исламистов из-за Пянджа и Аму-Дарьи стали некритическими. Это позволило Таджикистану взять курс на геополитическое сближение с США, Евросоюзом, Ираном и Китаем, что, естественно, требовало снятия контроля РФ за внешними границами Таджикистана. Даже с Индией переговоры дошли до приглашения индийских ВВС на авиабазу Айни. (К счастью для всех, до реального размещения постоянного индийского контингента дело не дошло).

Учитывая это, а также регулярную железнодорожную блокаду Таджикистана со стороны Узбекистана, Россия приняла верное решение согласиться с просьбой Эмомали Рахмонова и правительства Таджикистана о выводе подразделений Погранвойск ФСБ России с границ Таджикистана.

На мой взгляд, мы совершили в 2004 году ошибку в том, что в диалоге с Таджикистаном российские военные, чекисты, политики, политологи сосредоточились только лишь на угрозах терроризма и радикального исламизма, хотя в реальности, к этому времени именно эти угрозы безопасности стали для Эмомали Рахмонова несущественными, более существенными стали задачи экономического развития Таджикистана.

Необходимо было серьёзнее нам отнестись к изменениям в политике и в положении Таджикистана и самим в инициативном порядке вести диалог в русле геоэкономической логики и по крупным индустриальным проектам в Таджикистане и в регионе с участием РТ. В этом случае сохранение контроля России за внешней границей Евразийского сообщества было бы естественным, само собой разумеющимся.

Кроме того, на мой взгляд, мы также совершили для нас небольшую, но для Таджикистана болезненную, ошибку в том, что представители государственных структур РФ активно участвовали в конце 2000-х начале 2010-х годов в мероприятиях той части таджикской оппозиции, которая, сидя в Москве, в странах Евросоюза, взяла курс на создание внешней поддержки их желания свергнуть Рахмонова с поста президента РТ.

Одно дело — политологи, учёные и аналитики, которые вольны выражать личную экспертную позицию, другое дело — представители государственных структур, работающих в Таджикистане, на направлениях Средней и Центральной Азии, Южной Азии, Китая и мира ислама. Эта ошибка позволила Душанбе всерьёз обеспокоиться и вполне обоснованно говорить о двусмысленности позиции РФ, о непоследовательности в евразийской интеграционной стратегии, о других негативных моментах.

— Почему же тогда в последние годы мы видим серьёзное наращивание военного и военно-технического сотрудничества Таджикистана и России?

— Ни Иран, ни Индия, ни Евросоюз, по разным причинам, не выполнили своих военно-политических и геополитических задач в Таджикистане, а США показали поддержкой оппозиции, что не против расширения «афганской парадигмы» и на север. Кому ж такое понравится? Также сложились условия для экспансии глобального (т.е. стратегически направляемого американцами) мирового терроризма — не только структуры «Исламского Государства» (Запрещено в РФ), но и другие «новые» (на базе существующих) международные исламистские организации открыто стали говорить о планах на Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан.

Одновременно наше государство наконец определилось в том, что будет поддерживать режим Эмомали Рахмонова полностью, доверяя его союзническим обязательствам и курсу на поддержку русской культуры и русского образования в республике. В результате 201-я база, созданная на базе 201-й Гатчинской мотострелковой дивизии, — на сегодня самая мощная вне территории России военная группировка постоянного базирования (в Сирии совсем другая ситуация).

— Какую миссию сегодня выполняет 201-я российская база? В чём её особенности?

— 201-я база — надёжный гарант невозможности успеха исламистского вторжения в Таджикистан и соседние Среднеазиатские страны, главная база формирования мощной евразийской военной силы на базе регулярных учений ОДКБ и таджикско-российских военных учений, гарант как для русскоязычного населения республики так и для благополучия православной и русской культуры, что хорошо видно на большом росте популярности русского школьного образования в таджикских школах.

Само наличие нашей базы — гарант для действующего политического режима Эмомали Рахмонова. 201-я база — это также гарантия для Афганистана, что вне зависимости от геополитической ориентации Кабула на США, Россия поддержит стабильность в тех рамках и по тем направлениям, которые запросят президент и правительство Афганистана. США также, препятствуя экономическому вхождению России в крупные афганские горнорудные и энергетические проекты, скорее поощряют военно-техническое афгано-российское сотрудничество. Но самое главное в другом — в больших перспективах военного сотрудничества наших стран, уровень сотрудничества будет намного больше, чем сейчас.

— Как дальше будет развиваться военное сотрудничество России и Таджикистана? Известно о том, что Душанбе получит десятки миллиардов рублей военной помощи от Москвы. Вы сказали, что перспективы большие, разве нынешний уровень сотрудничества может стать ещё более высоким?

— Не то слово, — не может, а должен и будет. Уровень стратегического союзничества Таджикистана с Россией, в первую очередь, и в целом со странами Евразийского Союза выйдет на более высокий уровень. И вопрос возвращения пограничников на Памир будет решён положительно. Не сейчас, позже, но будет решён.

Наша 201-я военная база в Таджикистане вместе пока не существующей, но давно обсуждаемой военной базой РФ в южных областях Кыргызской Республики — это два надёжных военных гаранта для запуска по-настоящему масштабных международных проектов экономического сотрудничества.

Случившееся при Шавкате Мирзиёеве внешнее — политическое, экономическое, культурное раскрепощение Узбекистана является намного более важным фактором для ускорения российско-таджикского и российско-киргизского сотрудничества, чем геополитические игры США с исламизмом и «Большой Средней Азией, Большой Центральной Евразией», чем геополитические игры и геоэкономическая экспансия Китая в Среднеазиатский регион. Фактически, нынешний курс Узбекистана на экономическое сотрудничество с соседями и крупными мировыми державами ставит перед Москвой дерзкий вызов, вызов адекватности нашей стратегии заявленной евразийской риторике развития.

Мы, Россия и страны Евразийского Союза, просто обязаны инициировать масштабные проекты развития в РТ и КР, в регионе Средней Азии. Инициировать и доводить их до конечного результата. Понимание этого в Москве было, достаточно напомнить инициативу Виктора Иванова о создании российской Государственной корпорации развития Центральной Азии, в проработке этого концепта участвовали и моя группа, и, больше, группы политиков Юрия Крупнова, Юрия Громыко.

Но сейчас мы не имеем права говорить о сотрудничестве и оставлять всё только лишь на словах, мы обязаны найти такие решения, которые выгодны не только в текущей финансово-экономической логике, но на стратегическом векторе развития Таджикистана, Киргизии, Узбекистана и Туркмении. Речь в первую очередь идёт об атомной, гидро и тепловой электроэнергетике, о горнорудных и горно-металлургических проектах, о железнодорожных и автодорожных континентальных проектах.

201-я военная база РФ от миссии сдерживания угроз терроризма в ближайшие годы перейдёт к миссии военного гаранта крупных проектов экономического развития. Участие российских ракетных тактических комплексов в российско-таджикских и евразийских военных учениях в Таджикистане, отработка переброски по воздуху и по железной дороге танковых и мотострелковых подразделений с Урала и Сибири в Таджикистан, работа российских стратегических бомбардировщиков на таджикских полигонах, — всё это явно по теме исламистов, а по гораздо более крупным будущим задачам.

Я бы хотел акцентировать ещё вот на чём, — укрепление военной базы РФ в РТ должно идти параллельно с серьёзным укреплением вооружённости и военной подготовки войск Минобороны и ГКНБ Таджикистана. Без фактора военного укрепления самого Таджикистана не может быть никакой речи о масштабном стратегическом укреплении России, не может быть речи о крупных евразийских проектах развития в Таджикистане и в Среднеазиатском регионе с участием Таджикистана. 201-я военная база РФ из гаранта крепкой границы становится гарантом большого экономического развития. И это хорошо для Таджикистана, для России, для всех евразийских стран.

Смотрите также: