В последнее время приходится общаться с большим числом людей, что называется «из народа», и становится очень заметно, как изменился дискурс – практически никто не говорит в типичном для четырнадцатого года ключе – про них и нас, – а говорят преимущественно про нас, нас, нас… На первый план вышли наши социальные проблемы, и за исключением людей, прямо вовлеченных в войну и пабликов идеологической направленности, целенаправленно поддерживающих тему «нас» и «них», – все остальные озабочены внутренними проблемами. Это не говорит о том, что люди изменили свое отношение к происходящему в глобальном смысле, но приоритеты в разговорах поменялись. Причем, как вы понимаете, разговоры эти ведутся не в похвальных интонациях. Как так случилось, что понятные и четкие мотивы, которые побудили нас в четырнадцатом году дойти даже до вооруженного сопротивления, со временем стали размытыми и уступили место тому, за что я бы, например, никогда и ни при каких обстоятельствах, как силовик и охранитель общественного порядка по своей жизненной сути, не вывел бы на улицы вооруженных людей?
Смотрите также: