Одним из наглядных проявлений кризиса, переживаемого в настоящее время Европейским союзом, являются возникающие, как грибы, проекты внутреннего переустройства этой организации, её превращения в некое сообщество региональных блоков. При внешней привлекательности и даже обоснованности таких предложений все они дезавуируют главную ценность, заложенную в основу функционирования ЕС, – курс на всё большую интеграцию и унификацию политической и экономической жизни Европы.
Одним из последних проектов такого рода стала идея, высказанная в самом начале нового, 2017 года президентом Словении Борутом Пахором, а спустя несколько дней получившая развитие в выступлении бывшего министра иностранных дел этой бывшей югославской республики Димитрия Рупела. То, что лидер одной из традиционно наиболее «послушных» стран-членов ЕС призвал Брюссель заняться реформированием Евросоюза, говорит о многом. Предложения Любляны интересны в свете процессов, происходящих сегодня в Европе в целом и в её восточной части в частности.
По мнению Борута Пахора, для Евросоюза пришло время трансформироваться в сообщество «мегарегионов», страны-члены которых географически близки, имеют схожие геополитические интересы и поддерживают тесные экономические связи. Совету ЕС и Еврокомиссии предлагаются на выбор две основные модели раздела.
Первая модель предполагает, что Евросоюз будет разделён на северный, южный, восточный, западный и центральный мегарегионы. Центральный мегарегион может стать экономическим ядром «обновлённого» Евросоюза, поскольку в его состав должны войти, в частности, страны Бенилюкса (Бельгия, Нидерланды, Люксембург) и Германия. Для Словении Пахор и Рупел отводят место в восточном макрорегионе, который, по их мнению, должен охватывать также Хорватию, Румынию, Болгарию, а в перспективе - Сербию, Черногорию, Македонию, самопровозглашенное Косово, Турцию и Украину.
Второй вариант предполагает проведение границ между регионами в соответствии с историческими и геополитическими традициями и деление Евросоюза на атлантическую, балтийско-североморскую, дунайско-черноморскую и средиземноморскую составные части. Здесь уже для Словении и её соседей возникает более широкое поле поиска региональных соседей-союзников с тем, чтобы попытаться максимально выгодно использовать положение Балкан на стыке Средиземноморья и Причерноморья.
Есть и ещё один вариант, рассматриваемый сегодня в Любляне. Это вхождение Словении в Вишеградскую группу Венгрии, Польши, Чехии и Словакии, но не в одиночку, а вместе с Австрией, что фактически означало бы попытку восстановления в рамках Евросоюза бывшей Австро-Венгрии.
Все вышеперечисленные модели имеют под собой одно общее основание, а именно растущее недоверие в Центральной и Восточной Европе к способности центральных институтов Европейского союза эффективно защищать интересы стран этого региона.
Говоря об экономической целесообразности или политической выгоде взаимодействия в рамках региональных блоков, Борут Пахор и его единомышленники (к числу которых можно отнести лидеров Венгрии, Чехии, Словакии и других государств Центральной и Восточной Европы) видят свои объединения «островками стабильности» на фоне захлестывающих Европу миграционных потоков, роста межэтнической и межконфессиональной напряжённости, кризиса традиционных европейских ценностей, терроризма.
В нынешних условиях определённая реанимация на платформе мегарегиона бывшей Югославии (и даже создание некой Балканской федерации с подключением Румынии и Болгарии), о чём, вероятно, подумывают словенские политики, действительно видится меньшим из зол в сравнении с политикой Брюсселя, не способной учитывать колоссальное страновое многообразие государств-членов ЕС.
Беспокойство по поводу судьбы ЕС испытывают и в старой Европе. Вице-канцлер Германии и министр экономики Зигмар Габриэль в интервью немецкому Der Spiegel прямо предупредил о возможности распада Европейского союза и выхода из него основных государств. Причину он видит в росте антиевропейских настроений в ряде стран Союза.
А участвующая в кампании по выборам президента Франции лидер «Национального фронта» Марин Ле Пен успешно набирает очки на лозунге вывода своей страны из НАТО, ЕС и еврозоны. «Frexit [по аналогии с Brexit. – П.И.] будет частью моей политики», - заявляет она. По мнению Марин Ле Пен, когда Франция выйдет из ЕС и зоны евро, то же самое должны сделать Португалия, Италия, Испания, Ирландия, Греция и Кипр. «Идеально было бы всем этим странам выйти в один день с Францией, и я попытаюсь убедить их в этом», - говорит Марин Ле Пен. Лидер «Национального фронта» убеждена, что возвращённый к жизни французский франк и другие возрождённые национальные валюты вполне могут сосуществовать с единой расчётной валютой Евросоюза ECU (European Currency Unit), которая использовалась в 1979–1998 годах до появления евро.
Европейский союз должен стать свободной конфедерацией государств, уважающей национальный суверенитет, а Международный валютный фонд должен быть ликвидирован, считает Марин Ле Пен.
«Два века тому назад попасть из Балтийского моря в Адриатическое через Чёрное можно было по территории всего двух стран: Российской и Османской империй. Сегодня, через 60 лет после подписания Римского договора и четверть века спустя после падения железного занавеса, вам придётся пройти с десяток стран на пути из Таллина (Эстония) в Триест (Италия) через Одессу (Украина). Десяток теперь уже независимых государств, чья судьба всё ещё решается в других столицах, вчера – в Санкт-Петербурге и Константинополе, сегодня - в Москве, Брюсселе, Вашингтоне и Анкаре» - в таких далёких от политкорректности словах обрисовала текущее положение Восточной Европы французская Le Monde.
И, похоже, возвращение ко временам той же Австро-Венгрии и других имперских моделей государственного устройства, существовавших до Первой мировой войны, видится многим сегодня не таким уж плохим вариантом оздоровления общественной и экономической жизни в раздираемой противоречиями Европе.
Если Вы заметите ошибку в тексте, выделите её и нажмите Ctrl+Enter, чтобы отослать информацию редактору.




Смотрите также: